http://newsland.com/news/detail/id/1382035/воей оценкой украинских событий либералы исключили себя из российской политики.
Симптоматичный материал А.Лошака «А может быть, Россия — только страх» на «Кольте» похоже, подтвердил догадку о том, что мы являемся свидетелями акта окончательного отречения российской антироссийской интеллигенции от собственного народа. Нет, понятно, он им и раньше-то не особо близок был. Они честно признаются, что передвигались по своей стране, зажав нос: «Это гетто. Как мы все живем? Мы скачем от оазиса к оазису. Вот у нас на кухне оазис, вот у нас, допустим, «Жан-Жак». Вот кинотеатр «35 мм», а вот там еще что-нибудь, «Винзавод», например. И вот человек скачет из точки в точку, желательно в автомобиле это делать или еще как-нибудь отгораживаясь от внешнего мира — в наушники погрузившись».
Но прежде они как-то объясняли это неправильными идеологическими скрепами, вбитыми в население сверху: сначала – ордынской азиатчиной, православием-самодержавием-народностью, затем – коммунизмом, теперь – национал-патриотизмом и прочим империализмом-шовинизмом. Короче – сознательными попытками власть предержащих не дать народу стать «как все цивилизованные народы». И до Крыма они сохраняли надежду, что это все как-то поправимо. Во всяком случае, Болотная и все прочие шестые мая были отражением того, что в это всерьез верили. «В 2011 году мы сделали ставку на то, что превратим Россию в западную страну, и проиграли».
Крым, похоже, обратил надежды в пыль. Они впервые глянули в глаза своему народу и увидели там собственную безнадежную чужеродность на этом празднике жизни. Народ не потому их не слышит, что необразован, туп и равнодушен, каким они его, льстя своей гордыне, рисовали. Все гораздо хуже: он оказался вообще другим. Таким, каким они его не знали. А если догадывались, то презирали и ненавидели эту свою догадку о нём. Одна мадам из того самого УЖК поделилась увиденным, наконец, из окна авто: «Раньше я думала, что дело только в Путине и его режиме. Но три-четыре месяца назад — может быть, раньше — возникло четкое ощущение, что дело вообще не в Путине, а в наших согражданах».
Вывод категоричен: «В этом году русским западникам … пришлось осознать, что дело не только и не столько в кремлевской матрице, насаждаемой телевизором. Есть еще и всероссийская матрица. Называется она — имперское сознание. Это такая матрица, внутри которой индивидуальное — жизнь человека, его права, свободы, личное счастье — приносится в жертву «геополитическим интересам государства» (в переводе на русский — очередному тирану)».
Заковыка именно в этом «в переводе на русский», то есть в трудностях перевода. Потому что, на самом деле, они переводят не на русский, а с русского на «общечеловеческий». И на этом языке действительно получается, что Александр I и Сталин принесли в жертву «геополитическим интересам» права человека, заставив этого самого человека воевать с Наполеоном и Гитлером. А кое-кто так вообще заградотряды выставлял, вместо того, чтобы сдать Ленинград тогдашним евровойскам и не морить зря голодом людей. И Путин зря реагировал Крымом на «аншлюс» Украины, пренебрегая правами владельцев карточек Visa из московских «оазисов».
Ты можешь игнорировать геополитику, однако не факт, что геополитика будет игнорировать тебя. И то обстоятельство, что Россия занимает большую часть «хартленда», никак не вычеркнуть из нашей многовековой реальности. Незнание законов геополитики не освобождает от ответственности, однако ж и не отнимает у того, кто их не знает, возможности промолчать. Но, понятно, рожденный глаголом жечь, молчать не может: «Есть цифры, говорящие, что проблема глубже и серьезнее. Согласно опросу Левады, «количество людей, желающих видеть Россию великой державой, внушающей страх другим странам, и тех, кто хотел бы жить в государстве с высоким уровнем жизни, оказалось примерно одинаковым — 48% и 47% соответственно». То есть половина населения страны по сути предпочитает миру — войну. Хорошим дорогам, университетам и больницам — гонку вооружений, всеобщую мобилизацию и железный занавес».
Не первый раз слышу рассуждение про вот этот самый опрос с сознательным противопоставлением двух вещей, которые в наших реалиях, на самом деле, испокон века подразумевают друг друга. Именно поэтому, собственно, такое разделение опрашиваемых на ровные половины. В самом вопросе была явная и недобросовестная попытка ткнуть носом отвечающего в заведомо очевидный, с точки зрения опрашивающего, выбор между хорошими дорогами и дурным желанием напасть на окружающих. Между здоровым и богатым, бедным и больным. Но наш человек своей генетической памятью считал в вопросе знакомый сюжет: а будут ли у нас вообще дороги, школы и больницы, если никто не станет бояться напасть на Россию? В 1946-м очень много и дорого пришлось заниматься дорогами и больницами – не потому ли, что к 1941-му не все нас боялись? А вот Операция «Немыслимое», может быть, как раз поэтому и не состоялась?
Понятно, что здесь для каждого, кому «геополитические интересы» = «воля тирана», начинается территория веры: это все паранойя, никому мы не нужны, никто в мире ни на кого не нападает, всё только с согласия ООН, и вообще, это Россия окружает Запад своими базами и вооружениями, всемогущая ОДКБ угрожает остальному миру, у которого нет сопоставимых по силе военных союзов и т.п. То есть, попросту: или ты веришь, что у России есть внешние угрозы, или – нет.
Разделение и произошло, по крымскому счету. Как они сами признают, «население страны с недавних пор разделилось на два лагеря. 1% россиян сгорает от стыда, 99% распирает от гордости» (вообще-то, 1 и 99% - это не «два лагеря», как компартия США и вся остальная Америка не были двумя лагерями в 1980-м году, но – не суть). Так вот эти, сгорающие со стыда, они же - «друзья Маши Гессен» (почти Кончаловский, «Maria`s Lovers»), они же – «интегрированные в мировые элиты», они же – «совесть нации», пришли к тому, к чему и должны были прийти: к переходу с иных идеологических позиций по отношению к народному большинству (что нормально) на иные геополитические позиции (что ненормально). Если первое дает тебе место в российской политике, то второе напрочь выкидывает тебя из нее, как, скажем, отрицание «Холокоста» из израильской.
И это момент очень важный, отражающий, можно сказать, целую классово-поколенческую драму. Очень трудно понять, сидя в «Жан-Жаке» или в каком-нибудь «Захере», что нет никаких «общечеловеческих ценностей», а есть лишь то, как представление о них реализовано в конкретных странах. Однозначно, у нас это сделано не так хорошо, как у некоторых других. Но фокус в том, что народы, реализовавшие для себя эти права, хорошо, с удовольствием делают это за счет других народов. Это и есть, на пальцах, отличие внутренней политики от внешней. Вот там, вовне, живут не ценности, а интересы. Их можно сочетать, если мирно договариваются, как ЕС или Таможенный союз. Но с теми, кто не договорился, государство государству – волк, конкурент и империалист, если хватает сил быть империалистом. А коли сил нет – то ты обслуживаешь чужой интерес и, когда скажут, правильно голосуешь на Генассамблее, чтобы обеспечить «мнение мирового сообщества». В мире большой (гео)политики проблема Крыма ничтожна в сравнении, скажем, с глобальной проблемой Запада, который не может жить в иной логике, кроме переворотов, насаждения хаоса, аншлюсов и финансирования в нужных странах людей идеологически близких и геополитически недалеких.
Внутренний исход наших либералов свершился тогда, когда их понесло. Начав с чего-то одного, даже вполне справедливого и нужного – защиты какого-нибудь леса или борьбы с мигалками – они уже не смогли остановиться. И на каком-то этапе перешли черту, за которой ты уже вынужден поддерживать вообще все чужие «предъявы» к «этой стране»: признавать все «оккупации», голодо- и холодоморы, «террористов» и «спецназ», требовать отдачи Крыма, Курил, Калининграда и совзагранимущества, передачи в «правильные» руки сырья, трубопроводов и ядерного оружия, детей-сирот и РПЦ. Просто потому, что этого требует твой круг общения, «независимые СМИ» и «мировая общественность»: ты против мигалок и мусора в лесу? Значит, обязан поддержать скачущих «небандеровцев» в Киеве и «антитеррористическую операцию» в Донбассе. Иначе – какая ж ты интеллектуальная элита?
И вот они уже начинают вздыбливаться буквально от всего у себя дома, от чего мимимишничали бы в иных краях: ах, какие у них соборы, какая история, какие космические технологии, какой гимн, какая олимпиада, как они защищают своих в других странах, как классно избивают демонстрантов и оккупаев, как круто сажают за оскорбление президентов, как патриотично не пускают к себе чужое кино, чернуху-порнуху на ТВ и иностранные деньги к своим НПО… Была такая передача, где простые русские журналисты Познер и Ургант путешествовали по теплым еврокраям, более приятным их взору в сравнении с домом, где сплошь – эти бедные селенья, эта скудная природа, край родной долготерпенья и т.п. Естественно, их умилял в чужой земле любой навоз. И там был любопытный диалог мэтра с простым итальянским фермером, у которого наш телеветеран вдруг обнаружил портрет Муссолини. С добрым любопытством он расспрашивал италийского крестьянина: «Правда симпатизируете? Ах, как интересно!». И столько уважения было в этих расспросах к идеологическому выбору простого европейского мужика. Потому что ключевое: он европейский. Он без ватника, кирзы, треуха и треников с пузырями. Он – оттуда. Ему – можно, это – собственный выбор, а не свойство ограниченного уралвагонсознания. А что бы подумал наш денди, увидь он у нашего селянина портрет Сталина? Быдло и есть быдло, вот и мечтает о Сталине и прочих иванах грозных. Дело в народах – или таки в тех, кто их оценивает?