Гость » 30 июл 2016, 10:53
Настоящая угроза власти Путина исходит не из социального недовольства так называемого «креативного класса» в Москве и Петербурге или нижнего класса, который из-за
экономического спада все больше нищает. Нынешний российский режим
выживает, потому что ему удается успокаивать элиту, ставшую благодаря
путинскому «клановому капитализму» баснословно богатой и могущественной.
Это узкий круг людей, либо знакомых с Путиным со времен начала его
политической карьеры в Петербурге, либо работавших в силовых структурах —
армии, полиции или ФСБ. За последнее десятилетие они нажили немыслимые
состояния, извлекли выгоду из национализации нефтяных и газовых компаний
(например, ЮКОСа в 2004 году) и инсайдерских сделок, в частности, представляя
банковские и другие услуги государству.
Этот переход собственности в руки маленькой элитарной группы породил
систему взаимной зависимости: Путин организовал стремительный взлет элиты,
но сам теперь не может управлять страной или обеспечивать экономический рост
без ее поддержки.
В 2015 году из-за кризиса примерно две дюжины миллиардеров стали
миллионерами — примерно пятая часть от тех 111, которые насчитывались в
начале года (для сравнения, многих миллиардеров мира финансовый кризис 2009
года никак не затронул, а некоторые даже разбогатели в то время). Но Путин все
еще у власти.
Причина того, что элитарная группа продолжает поддерживать Путина,
заключается в том, что он способен перераспределять богатства в пользу своего
узкого круга. Этот метод он освоил во время предыдущего финансового кризиса.
Жесткая позиция в противостоянии с Западом и военная интервенция в Сирии
повысили политическую значимость Путина, но, что еще более важно, его
искусные манипуляции экономической политикой на национальном уровне
предотвратили возможное бегство членов узкого круга. Новые законы и
распоряжения правительства рассчитаны не на развитие российской экономики, а
на частичную компенсацию элите ее потерь, причиненных кризисом.
Возьмем, к примеру, контракты на госзакупки, по которым гигантские суммы
денег достались компаниям с политическими связями. Несмотря на принятый в
2014 году новый федеральный закон, призванный поддержать прозрачность, и все
большее количество расследований разнообразных антикоррупционных
организаций, мало что изменилось в практике организации закупок. Условия
крупномасштабных тендеров недвусмысленно составляют так, что участвовать в
них могут только избранные поставщики.
В 2015 году Путин вознаградил своего партнера по дзюдо Аркадия Ротенберга
контрактом на строительство автомобильно-железнодорожного моста через
Керченский пролив на сумму $4 млрд.
Он также сделал своих друзей участниками нескольких проектов по производству
сжиженного природного газа и строительству нефтепроводов в Китай. Часто
важные инфраструктурные посты достаются членам семей высокопоставленных
чиновников.
Более того, принадлежащие государству компании добились того, что их
исключили из программы реформ, предусмотренных новым законом, и действуют
в рамках отдельного, значительно менее строгого федерального закона.
Путин помогает элите извлекать выгоду и из политики импортозамещения. Она
была рассчитана на то, чтобы стимулировать экономику, но с середины 2014
года, когда объем импортозамещения резко увеличился, эта программа скорее
действует в финансовых интересах крупного сельскохозяйственного бизнеса, чем
помогает увеличить производство продуктов малыми и средними предприятиями.
Сельское хозяйство сейчас — очень привлекательный для российских
миллиардеров сектор, учитывая, что санкции против Запада увеличили спрос на
продукты российского производства.
Один из крупнейших бенефициаров политики импортозамещения, «РосАгро»,
вкладывает в расширение производства $ 250 млн. В целом
сельскохозяйственное производство в России устойчиво растет, а благодаря
слабому рублю Россия меньше импортирует и больше экспортирует.
В результате агропромышленный конгломераты, имеющие связи в верхах,
богатеют, но потребителям основные продукты обходятся все дороже.
В фармацевтической промышленности — еще одной отрасли, выигравшей от
политики импортозамещения, — в 2015 году было отмечено рекордное количество
слияний и поглощений. Новые правила, поощряющие децентрализацию, также
дали крупным компаниям преимущества во многих регионах России, и это тоже в
интересах политической и экономической элиты, контролирующей эти компании.
Сейчас Кремль предлагает приватизировать ключевые активы, принадлежащие
государству, — вопрос в очередной раз был поднят в феврале этого года.
Экономисты считают, что переход госсобственности в частные руки — способ
превратить громоздкие государственные предприятия в более эффективный
бизнес.
Но на самом деле эта политика — продолжение наметившейся тенденции:
приоритет интересов элиты перед общественным благом. Путин дал понять, что
только «стратегическим инвесторам» (то есть тем, кого непосредственно
выберут чиновники, занятые приватизацией) будет позволено участвовать в
распродажах и что государство все же сохранит контроль над компаниями, акции
которых будут продаваться. Это, вероятнее всего, отпугнет иностранных
инвесторов, и вся передача собственности сведется к закулисным инсайдерский
сделкам.
Хотя санкции Запада оказались эффективным средством сдерживания
дальнейшей эскалации в Украине, они не смогли разбить тесный круг элиты.
Фактически санкции ее даже сплотили.
«Газпром» и «Роснефть», исторические противники, пытаются сотрудничать,
чтобы смягчить удар, нанесенный им сокращением экспорта нефти.
Хотя были предположения, что представители российской элиты недовольны тем,
что лишились возможности вести двойную жизнь на Западе, их единство
сохранялось и тогда, когда устранили их ключевого союзника, главу РЖД
Владимира Якунина, и тогда, когда арестовали миллиардера Владимира
Евтушенкова. Ничто не вызвало протеста в высших кругах — отчасти потому, что
другим членам узкого круга позволили завладеть ценными активами и важными
постами, освободившимися в результате этих действий.
Но, возможно, еще более важно то, что Путин гарантирует тем, кто выпадает из
самого тесного круга, сохранение синекур и доступа к государственным
средствам, даже если их обвиняют в коррупции, как бывшего министра обороны
Анатолия Сердюкова.
Разумеется, эта краткосрочная стратегия умиротворения элиты может дорого
обойтись Путину, если деньги кончатся раньше, чем начнет дорожать нефть. Не
похоже, чтобы у президента России была какая-то долгосрочная стратегия, кроме
попыток купить себе достаточно времени, чтобы дождаться возвращения к
славным временам и $ 100 за баррель. И если наметится тенденция к росту
нефтяных цен, Путин будет у власти еще долго.